На прошлой неделе Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) было объявлено, что экономики ведущих стран достигли дна кризиса, и восстановление начнется уже в этом году. В начале июня МВФ повысил свой прогноз темпов роста на будущий год до 2,4% против 1,9%, которые были объявлены в апреле. Осталось разобраться, имеют ли эти оптимистичные прогнозы отношение к России.
На прошлой неделе Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) было объявлено, что экономики ведущих стран достигли дна кризиса, и восстановление начнется уже в этом году. В начале июня МВФ повысил свой прогноз темпов роста на будущий год до 2,4% против 1,9%, которые были объявлены в апреле. Осталось разобраться, имеют ли эти оптимистичные прогнозы отношение к России.
Радоваться или горевать?
С одной стороны, у нас есть повод ощущать некоторый подъем после многомесячного спада — причем в буквальном смысле. Один из главных барометров российской экономики — цена на нефть — показывает устойчивый рост и уже вышел на уровень октября 2008 года. Вселяет оптимизм перспектива прекращения падения американской и европейской экономик: в уже упомянутом докладе ОЭСР было заявлено, что сводный индекс, который рассчитывается исходя из показателей 30 стран мира, вырос в апреле на 0,5 пунктов после непрерывного падения в течение 21 месяца. Это свидетельствует о том, что экономики стран Еврозоны, Великобритании, США, Мексики и Японии достигли «поворотного момента» и вот-вот начнут выздоравливать. А это значит, что будет расти потребность в нашем главном экспортном товаре — нефти — и в перспективе увеличатся доходы основных экспортоориентированных отраслей российской промышленности.
Оживление сказалось и на фондовом рынке: индекс РТС вырос за месяц более чем на 300 пунктов и находится сейчас далеко от минимальных значений февраля этого года.
Однако далеко не все официальные лица в своих заявлениях спешат разделить эту общую эйфорию. Так, представители Всемирного банка недавно пересмотрели свой прогноз падения мировой экономики на текущий год. Они ожидают, что валовый мировой продукт сократится на 3%, т. е. размер падения будет в два раза больше, чем ожидалось ранее.
В России тоже идет ревизия ранее делавшихся заявлений. Еще в февралемарте Правительство утверждало, что годовое падение ВВП в 2009 году не превысит 2,2%, но вышедшие в мае данные Росстата (9,8% падения за I квартал) заставили пересмотреть этот прогноз: сейчас падение ВВП ожидается уже на уровне 7–8%. Кроме того, все чаще звучат предсказания второй волны кризиса, которая, по мнению некоторых аналитиков, должна накрыть в начале осени.
Однако в большинстве отраслей о второй волне говорить не приходится, потому что еще не прошла первая. Наиболее остро от сжатия кредитования пострадала строительная отрасль, опиравшаяся в массе своей на заемные средства, которые брались в расчете на непрекращающийся рост цен на недвижимость. Машиностроение также переживает тяжелые времена, поскольку потребители этой продукции не готовы, да и попросту не имеют средств для вложения в производственные мощности. Спад в строительстве и машиностроении повлек за собой проблемы в металлургической отрасли. Все это усугубляется растущим объемом неплатежей со стороны предприятий-смежников и потребителей.
На этом фоне агропромышленный комплекс и пищевая отрасль — просто оазисы благополучия. Ориентированная на конечного потребителя пищевая промышленность не только не испытывает серьезного падения, но и в некоторых регионах России демонстрирует рост. На пользу ей пошла и 50-процентная девальвация рубля, подстегнувшая импортозамещение, и, возможно, недавние инициативы правительства по ограничению доступа продовольственных товаров из стран ближнего зарубежья на российский рынок. Но это кажущееся благополучие, может быть, выглядит таковым лишь на фоне агонизирующих отраслей?
Явные проблемы и скрытые угрозы
Действительно, при ближайшем рассмотрении становится понятно, что говорить о «выздоровлении» пока еще очень преждевременно. Более того, структурные проблемы, на которые в «тучные» времена можно было не обращать внимание, сейчас, в кризис, обострились донельзя.
Проблема первая и основная, о которой говорилось всеми и не раз, состоит в том, что ориентированная на экспорт сырья и продукции начального передела отечественная экономика не может опереться на слаборазвитый внутренний спрос, а государство не спешит обеспечить предприятия поддержкой в виде заказов на продукцию. Не торопится оно и с выделением давно анонсированных кредитов. Многообещающе выглядело прозвучавшее в конце апреля заявление премьер-министра Владимира Путина о том, что до конца года Банк развития через коммерческие финансовые организации выдаст реальному сектору кредиты на сумму, превышающую 300 млрд руб. При этом стоимость их будет невелика: ставка рефинансирования плюс 3%. В основном деньги предназначаются для инфраструктурных проектов, но 30 млрд выделяется для поддержки малого и среднего бизнеса. Ему, бизнесу, остается только напрячь последние силы и дождаться помощи. Однако, как заявлено в программе поддержки, лишь «предприятия, повысившие в последние годы свою эффективность, инвестировавшие в развитие производства и создание новой продукции, повысившие производительность труда, но попавшие в сложную ситуацию из-за отсутствия доступа к кредитам и временного снижения спроса на их продукцию вправе рассчитывать на поддержку государства». Все желающие теперь могут примерить эту формулировку к своему предприятию. Подходит? Скорее всего, нет. Значит, придется рассчитывать на себя, поскольку положение дел действительно весьма сложное.
И связаны эти сложности с проблемой номер два: катастрофическим падением спроса на фоне снижения реальных располагаемых доходов населения. По оценкам РБК, они снизились на 11% по сравнению с уровнем прошлого года. Это как раз то «временное снижение спроса», о котором идет речь. Но сколько времени продлится это «временное», не знает никто. А если падает спрос — как следствие сокращается реальный сектор экономики. Производство товаров все больше теряет рентабельность и по мере исчерпания накопленных запасов постепенно идет к сворачиванию.
Какой механизм компенсации этой негативной тенденции может предложить сегодня государство? Как известно, главным антикризисным приоритетом правительства по стимулированию внутреннего спроса является исполнение всех социальных обязательств. Действительно, в бюджет закладываются средства на рост пособий по безработице (33,9 млрд руб.), рост пенсий (12,5 млрд руб.) и индексирование зарплат бюджетников. При этом антикризисных расходов на развитие социальных систем практически нет: к этой категории расходов можно отнести только 27 млн руб., которые государство выделяет на субсидирование образовательных кредитов. Никаких средств на развитие в области, например, здравоохранения не выделяется. А тем временем специалисты уже начали бить тревогу относительно, мягко говоря, негативного влияния кризиса на здоровье нации. После всех потрясений 90-х его и так нельзя было назвать крепким (печальная статистика смертности всем нам хорошо известна), а кризис вероятнее всего подкосит и тех, кто выжил в «эпоху перемен». Не секрет, что кризис — мощный стрессогенный фактор, он разрушительно действует как на психологическое, так и физическое здоровье — причем в первую очередь тех, кто за эти годы смог достичь реальных успехов. И это еще одна скрытая угроза для страны.
Именно об этом с тревогой говорил на круглом столе «Экономический кризис и здоровье нации» профессор Леонид Рошаль: «В кризис улучшения ждать не приходится, дай богнам сохранить то, что есть. Когда наши руководители в один голос говорят: "Вы не волнуйтесь, мы защитим социальную сферу", — я понимаю, что так быть не может». По его словам, тенденция очевидна: в стране высокими темпами растет безработица, сокращается фонд заработной платы, из которого всегда производились отчисления в ОМС. По подсчетам Л. Рошаля уже сейчас сокращение расходов на медицину составляет 15–20%, а это означает урезание финансирования закупки лекарств, питания в больницах, зарплат медработников и пр. Добавим, что люди в кризис начинают урезать собственные расходы на заботу о здоровье — вплоть до того, что откладывают поход к врачу, опасаясь из-за обнаружившихся проблем со здоровьем выпасть из рабочего ритма и как следствие попасть под сокращение.
Безусловно, связано падение общего состояния здоровья нации и с питанием. «Демография очень сильно привязана к образу жизни и, в частности, к питанию, — говорит Л. Рошаль. — Я думаю, не случайно до 1993 года Россия росла каждый год на миллион человек, а сейчас каждый год сокращается на 600 тыс. человек. Сегодня люди начинают экономить даже на товарах первой необходимости, а это подчас просто губительно для здоровья нации». Айрат Хайруллин, первый зам. председателя комитета ГД РФ по аграрным вопросам, также выступавший на круглом столе, приводит такой факт: в свое время в Китае потребление молока было очень низким из-за специфической неусваиваемости этого продукта организмом китайцев. Однако сейчас они научились удалять из молока лактозу (молочный сахар) и получили впечатляющий эффект: за последние 15 лет китайские дети «выросли» относительно предыдущих поколений более чем на 3 см. В то же время статистика по России выглядит прямо противоположно: у нас потребление молока и молочных продуктов падает, как сокращается и потребление других категорий продуктов,—сказывается режим жесткой экономии, вынужденно введенный во многих семьях. О положенных ребенку обязательных 200 гмолока в день сегодня уже мало кто вспоминает.
Новые реалии
Еще одним скрытым следствием кризиса и роста цен становится нарастающая тенденция пересмотра потребительских предпочтений. В «тучные» времена покупатели склонны баловать себя, и эта хорошая привычка какое-то время действовала и в начале кризиса, но теперь все меняется. Увы, это также подрывает психологическое здоровье нации. Приведем комментарий Александра Агабабова, зам. г енерального директора кондитерского объединения «Круг»: «Мы впервые повысили цену только в апреле, на 13%. Были вынуждены это сделать — ничего не поделаешь. Но заметили, что если весной все еще по инерции покупали любимую продукцию, даже видя, что ценники изменились, то к лету, за полгода кризиса, у покупателей уже сформировалась другая привычка, другая инерция: экономить на излишествах. Торты — не хлеб, они не являются товаром повседневного спроса, значит, от них легче отказаться. И те 200–300 руб., которые раньше тратили не задумываясь, желая побаловать себя вкусненьким, сегодня скорее приберегут. Или потратят на подорожавшие товары повседневного спроса».
Но даже те, кто выпускает сегодня продукты первой необходимости (в их число, как известно, входят хлебобулочные, масложировые изделия, молоко, крупы, детское питание) ощущают скачкообразные изменения спроса. Вообще, опросив нескольких представителей торговых и производственных компаний, мы обнаружили тенденцию, сформировавшуюся в условиях кризиса: спрос стал абсолютно непрогнозируемым и хаотичным. Об этом говорит наш собеседник, Сергей Гладких, генеральный директор компании «Шоколандия», производящей ингредиенты для кондитерского производства: «Многие наши партнеры, крупные предприятия, выпускающие широкий ассортимент продукции, говорят о том, что с заказами сегодня, что называется, то густо, то пусто. Большинство производств вынуждено работать в режиме on-line. Не менее сложно и с планированием ассортимента: не очень понятно, что будет востребовано даже в следующую неделю. Товар расходится хаотично: может стоять долго, а потом внезапно уйти, и спрос на него будет скачкообразный». На наш вопрос о том, как предприятия приспосабливаются к такому характеру потребительского спроса, Сергей отвечает, что даже большие предприятия идут на то, чтобы выпускать товар малыми партиями, практически под заказ, не затоваривая склады. Корректировка планов, которые обычно формировались на месяц, в таких условиях происходит даже чаще чем раз в неделю. Наверное, нет необходимости говорить о том, что этот фактор непредсказуемости отнюдь не стимулирует рост производства.
Не легче в этих условиях приходится и иностранным компаниям, пришедшим на отечественный рынок. По нашим сведениям, в ответ на абсолютную непрогнозируемость спроса сейчас все оптимизируют расходы и формируют очень сдержанную стратегию поведения. Так, компания Alpro Soya, продвигающая на отечественном рынке соевые продукты и надеявшаяся на сезонный всплеск спроса в период Великого Поста, с сожалением констатирует, что имевший место в прошлые годы апрельский рост продаж в этом году не оправдал ожидания. По словам Валентины Мотт, менеджера по развитию новых рынков компании Alpro N. V., «в условиях экономического кризиса, как и многие другие компании, компания Alpro смещает акцент с долгосрочного на краткосрочное планирование. Цели также меняются с "неплохо было бы иметь" на "должны иметь" (must have), при этом с ориентиром на оптимизацию затрат». Поэтому в области рекламы, например, компания сосредоточилась только на разъяснительной работе (в частности, было принято решение устраивать «круглые столы» подобно состоявшемуся 24 марта обсуждению полезности соевых продуктов для здоровья), а также продвигать только основную линейку своей продукции—ультравысокотемпературные соевые напитки и десерты, которые, по словам Валентины, «транслируют понятные для потребителя сообщения».
Наш собеседник Юрий Выборнов (компания «Высокий берег», специализирующаяся на выпуске мясных деликатесов) отмечает особенности работы с иностранными партнерами в этот период: «Западные партнеры очень напуганы и кризисом, и самой Россией, и уменьшают или полностью отменяют отсрочки платежей, товарные кредиты и т. д. В условиях того, что денег и так нет, это очень тяжело влияет на производителей. Соответственно и предприятиям приходится переводить клиентов на более жесткие условия платежей, потому что выхода нет — просто не на что работать».
Кризис доверия — это еще одна из реалий сегодняшнего дня. Все наши собеседники говорят о том, что взаимоотношения с партнерами сильно изменились. Александр Агабабов сетует: «Да, основная проблема в том, что наши партнеры очень плохо платят. Продажи продукции растут, а денегмы не видим, потому что задерживают оплату. В ответ мы приостанавливаем отгрузки. Конечно, есть давно установившиеся отношения с людьми, они просят еще подождать, и мы идем навстречу — бывает, что терпим и 20 дней просрочки, но потом меняем стиль работы с таким партнером. Ведь нам тоже приходится платить за сырье, зарплаты и т. д. Это очень серьезная проблема». С ним согласен и Янис Куликовский, генеральный директор Кондитерского дома «Шандени»: «Мы на себе испытываем такие проблемы, как падение спроса и перетекание из сегмента в сегмент (потребитель уходит из сегмента дорогих конфет в более дешевую мучную кондитерку или глазированные изделия). Но все же основной проблемой считаем кризис неплатежей. Приходится приостанавливать отгрузки или менять условия работы».
Но напоследок все же о хорошем. Есть и положительная тенденция, которую мы отметили еще в предыдущем обзоре, опубликованном в апрельском номере журнала, а именно те преимущества, которые получили российские производители в условиях кризиса. Хотя сырье и подорожало (в среднем на 50–60%), у российских производителей все же возникло определенное преимущество и им удалось потеснить существенно выросшие в цене импортные товары (отмечено и двукратное повышение цен на ряд продуктов). Так, по оценкам наших собеседников, например, в кондитерской промышленности наблюдается очевидное снижение доли импорта, причем не только в сегменте, например, дорогих шоколадов, но и таких позиций, как мюсли, сухие завтраки и пр.
Интересно еще и то, что за прошедшие годы в России все же удалось наладить выпуск сырья и некоторых ингредиентов, которые раньше у нас вообще не производились и исключительно импортировались из-за рубежа. Так, по словам Сергея Гладких, сегодня в России налажено производство довольно качественных сухих сливок, являющихся важным ингредиентом для кондитерского производства, и в условиях кризиса многие производители отказываются от импортных сливок и переходят на отечественные — так дешевле и стабильнее. Некоторые производства, прежде использовавшие в работе исключительно дорогие бельгийские шоколады, сегодня — пусть и с трудом — но переходят на российские шоколады, правда, только если им гарантируют сопоставимое качество.
Остается надеяться, что наши производители максимально используют шанс, предоставленный им сложившейся экономической ситуацией. Говорят же, что если кризис не уничтожает, то делает сильных еще сильнее. Значит, на финишной посткризисной прямой останутся наиболее сильные. Или удачливые.
|
